Чад, перегар бензиновый.
В воздухе вой висит
Девяносто пяти лошадиных
И пяти человеческих сил


Словно мы стали сами
Валами, цепями, поршнями,
Ревущими на рассвете
В этом проклятом кювете.


Словно с машиной братья мы,
Как корабль кораблю.
Бревна вместе с проклятьями
Падают в колею.


Падают, тонут, скрываются,
Захлебываются в снегу.
Шофера голос срывается:
-Крышка! Кончай! Не могу!


Видели мерзлые ветви,
Как мы легли на настил,
Как остывали под ветром
Сто измученных сил.


Как умирали снежинки,
Падая на капот,
Как на щеках морщинки.
Перепрыгивали пот


Но кто-то плечо шинели
Вдруг деранул сплеча:
-Долго ли, в самом деле,
Будем мы здесь торчать?


И, сокрушив законы,
Вечных устоев курсив,
Вдруг поднялись миллионы
Нечеловеческих сил.


Стали огромными плечи,
Лес лег травой к ногам...
Ясно, что крыть было нечем
Этим густым снегам.


Долго еще под ветром
Нам трястись и курить.
ЗИС глотал километры,
Мы - свои сухари.


Мимо неслись селения,
Мотор вперед уносил
Обычнейшее явление -
Пять человечиских сил.


Февраль 1957